То отголосок юных дней
В душе проснулся, замирая,
И в блеске утренних лучей,
Казалось, ночь была немая.
То сон предутренний сошел,
И дух, на грани пробужденья,
Воспрянул, вскрикнул и обрел
Давно мелькнувшее виденье.
То был безжалостный порыв
Бессмертных мыслей вне сомнений.
И он умчался, пробудив
Толпы забытых откровений.
То бесконечность пронесла
Над падшим духом ураганы.
То Вечно-Юная прошла
В неозаренные туманы.
Что ж делать? — Судьба приказала
Им вечно друг друга терзать.
Их брачная доля связала,
Узла их нельзя развязать.
Сожительство тяжко обоим,
Где ж брака высокая цель?
А мучить друг друга легко им:
Всё общее — дом и постель.
И всюду они неразлучны,
Друг на друга злобно глядят,
Взаимно несносно-докучны,
Ревниво друг друга следят.
Им страшно, чтоб, рано иль поздно
От ‘вместе’ успев ускользнуть,
Минуты блаженного ‘розно’
Из них не вкусил кто-нибудь.
Стараясь во всем поперечить
Друг другу и въявь и тайком,
Стремятся свой ад обеспечить,
Несчастье сберечь целиком.
И, скрежетом брани, проклятья
Наполнив и ночи и дни,
Печально смыкают объятья
И верны друг другу они.
Приходит уж старость и древность,
Уж искры угасли в крови,
А всё еще глупая ревность
Грызет их в насмешку любви.
Посмертного злого недуга
В томленье, средь мук без числа,
Две жизни изводят друг друга…
А брака законность цела.
