Разлетясь по всему небосклону,
Огнекрасная туча идет.
Я пишу в моей келье мадонну,
Я пишу — моя дума растет.
Вот я вычертил лик ее нежный,
Вот под кистью рука расцвела,
Вот сияют красой белоснежной
Два небесных, два легких крыла…
Огнекрасные отсветы ярче
На суровом моем полотне…
Неотступная дума всё жарче
Обнимает, прильнула ко мне…
Иду
под липами
нависшими,
Где стынет утренняя тишь…
Москва обклеена афишами,
И всюду ты глядишь с афиш.
Твоё лицо,
так сладко спавшее
Под утро на моей руке.
И, вдруг
повсюду замелькавшее,
Ловлю вблизи и вдалеке.
То там,
где правила движения,
То у табачного лотка,
Хоть не имеешь отношения
Ты к производству табака.
Киоски,
парки,
учреждения —
Твоё лицо.
И оттого
Похож весь мир на день рождения,
На день рожденья твоего.
У входа в зал толпа расплещется,
Её ты снова победишь.
Но вот
идёт к тебе расклейщица
Со связкой новеньких афиш.
Она спешит.
Ей медлить некогда,
Афиши держит на весу
И вдруг привычно,
как бы нехотя,
Проводит кистью по лицу.
А я за ней слежу растерянно:
Ладони маленькой нажим —
И ты
зачёркнута,
заклеена
Внезапным именем чужим…
Где вы, афиши,
собиравшие
Когда-то нас на праздник свой,
Давно минувшие,
опавшие
На этой самой мостовой!
Нет,
с ними облик твой не вяжется.
В метро,
у входа в Лужники,
Твоя улыбка вновь покажется,
Под утро встав с моей руки.
И всё же, всё же мне мерещится
Тот самый день,
тот самый час,
Когда лицо твоё
расклейщица
Сотрёт с афиш в последний раз.
