Я увидел во сне: колыхаясь, виясь,
Проходил караван, сладко пели звонки.
По уступам горы громоздясь и змеясь,
Проползал караван, сладко пели звонки.
Посреди каравана — бесценная джан,
Радость блещет в очах, подвенечный наряд…
Я — за нею, палимый тоской… Караван
Раздавил мое сердце, поверг меня в прах.
И с раздавленным сердцем, в дорожной пыли,
Я лежал одинокий, отчаянья полн…
Караван уходил, и в далекой дали
Уходящие сладостно пели звонки.
В квартире напротив – почему, не могу взять в толк –
Живёт волк.
Обыкновенный. Серый. В модном костюме и рубашке с отложным воротником.
Со мной здоровается, хотя незнаком.
Соседки-наседки кудахчут: –
Красивый мужчина! –
Не замечают клуши,
Как торчат из-под шляпы уши
И разгораются волчьи очи
К ночи.
Вчера после работы к подруге зашла.
Вдруг поднимается из-за стола
Он.
Тянет лапу: «Здравствуйте, будем знакомы,
Чувствуйте себя, как дома».
Гляжу – ничего, ручной,
Ест хлеб с ветчиной,
За весь вечер ни одной глупости не спорол,
Согнув колени, отплясывал рок-н-ролл…
Обратно шли вместе.
Говорили о лесе.
Вошли в подъезд.
Ну, сейчас съест!
Проснулась лифтёрша: «Яков Петрович, вам телеграмма!»
Прочитал, схватился за голову: «Мама!»
Завыл протяжно, как в лесу:
– Не перенесу! –
И тяжёлым, человечьим шагом – к двери.
А я-то боялась этого зверя!
