Всё, всё мое, что есть и прежде было,
В мечтах и снах нет времени оков;
Блаженных грез душа не поделила:
Нет старческих и юношеских снов.
За рубежом вседневного удела
Хотя на миг отрадно и светло;
Пока душа кипит в горниле тела,
Она летит, куда несет крыло.
Не говори о счастье, о свободе
Там, где царит железная судьба.
Сюда! сюда! не рабство здесь природе —
Она сама здесь верная раба.
Не знаю какъ зашедши въ лѣсъ,
Съ волками жилъ какой то песъ.
Что волчье естество суровенько и гнѣвно,
Извѣстно ето намъ;
Мой песъ съ волками тамъ.
Грызется повседневно.
Хоть шерсть у волка и густа;
Однако песъ до ребръ волковъ въ лѣсу хватаетъ,
И ребры у волковъ считаетъ,
И волчьи тамъ кишки какь нитки онъ мотаетъ:
Иной волкъ тамо безъ хвоста,
Иной безъ уха,
Иной безъ бока, иль безъ брюха;
А все тому причина песъ,
Который тамъ коробитъ лѣсъ,
Какъ Трою Ахиллесъ;
Однако песъ не виненъ,
И чиненъ;
Не тронетъ ни ково,
Когда не трогаютъ ево:
А ежели кто тронетъ;
Застонетъ,
И закричитъ,
И побычачью зарычитъ;
Заплачетъ:
И можетъ быть еще о трехъ ногахъ поскачетъ.
Вездѣ о псѣ молва,
И въ волчьемъ обществѣ поносныя слова,
Что онъ сосѣдей гложетъ,
И что почти ни съ кѣмъ ужиться онъ не можетъ.
Повсюду волки то звонятъ,
И пса бранятъ;
Бездѣльникъ волкъ по ихъ примѣтѣ:
Но что написано у пса на нихъ въ отвѣтѣ?
Безъ васъ я былъ бы всѣхъ смирняе псовъ на свѣтѣ.
