Всё, как бывало, веселый, счастливый,
Ленты твоей уловляю извивы,
Млеющих звуков впивая истому;
Пусть ты летишь, отдаваясь другому.
Пусть пронеслась ты надменно, небрежно,
Сердце мое всё по-прежнему нежно,
Сердце обид не считает, не мерит,
Сердце по-прежнему любит и верит.
Тщетно опущены строгие глазки,
Жду под ресницами блеска и ласки, —
Всё, как бывало, веселый, счастливый,
Ленты твоей уловляю извивы.
А утром — купанье, купанье, купанье! —
Никак не расстаться с привычкой лихою…
И вот — запоздалое это свиданье
С пустою и рано остывшей рекою.
Но август — и это в России не странно,—
Присвистнув по-зимнему осатанело,
Раздернет легко занавеску тумана,
Чтоб лучше нам виделись Время и Дело.
Чтоб раньше, чем кинуться в темную воду,— Увидеть сухую щетину покоса;
Тальник, пожелтевший погоде в угоду;
И лодку, прибитую к берегу косо;
Домашних гусей, разжиревших и бравых;
И маленький трактор, до блеска умытый;
И мокрые сети на кольях корявых;
И мокрый песок, сапогами изрытый…
Рванувшись сквозь воду, торчат стрелолисты;
И здесь, в разделении тени и света,
Протянута, нить паутины росистой…
Кончается лето кончается лето…
Так что же нам делать со Временем этим?
Вернуться домой, поумерив желанья?
Иль с криком лететь, уподобившись детям,
На утренний праздник купанья, купанья?!
