Как дышит грудь свежо и емко —
Слова не выразят ничьи!
Как по оврагам в полдень громко
На пену прядают ручьи!
В эфире песнь дрожит и тает.
На глыбе зеленеет рожь —
И голос нежный напевает:
«Еще весну переживешь!»
Пришёл поворошить я сено это
За теми, кто косил тут до рассвета.
Всё плоско, ровно. Высохла роса.
И не свистит пронзительно коса.
Зачем же косаря ищу я взглядом
Под кучкою осин, торчащих рядом:
А вдруг я звон точильного бруска
Смогу расслышать в звуках ветерка?
«Так, – я сказа себе, – быть и должно:
Врозь, вместе ли работать – всё равно».
Пока я это говорил, над лугом
Бесшумный мотылёк порхал, и кругом
Летал, как будто вправду удивлён,
Искал тут радость вянущую он:
Вчера ведь … Смутно мотылёк, но помнил,
Что луг ещё вчера цветов был полон,
Вдаль отлетел, насколько видел глаз,
Но повернул и прилетел тотчас.
Отвлёкшись, я забыл про сено это,
Твердил вопросы, коим нет ответа,
И повернулся, чтоб взглянуть назад,
Но мотылёк направил вдруг мой взгляд
На островок не тронутых косою
Цветов, возвысившихся над водою:
Близ камышей, над скошенной травой
Тут в море сена – островок живой!
И огненные маки в блеске ярком
Взгляд привлекли невянущим подарком:
Наверное косарь в рассветный час
Оставил, те цветы, – но не для нас,
Нет, не для наших глаз: он сделал это
От беспредельной радости рассвета!
Чтоб эту радость разделить с ним мог
И тот камыш, и я и мотылёк,
Чтоб светлым утром все прочли мы это
Послание от летнего рассвета,
Чтоб я услышал птичьи голоса
И то, как шепчется с землёй коса,
Чтоб в перекличке с косарём я понял
Что больше не один я в этом поле,
И чтобы радость мне передалась,
С ним вместе тень искать в полдневный час,
Чтоб задремав, поговорил я с тем,
Кого понять не ожидал совсем,
«Да, – я скажу ему, – наш труд совместен.
Неважно косим врозь мы, или вместе!»
