Я опоздал — и как жалею!
Уж солнце скрылося в ночи.
Я не видал, когда в аллею
Оно кидало нам лучи.
Но силу летнего сиянья
Не всю умчал минувший день,
Его отрадного прощанья
Не погасила ночи тень.
Еще пред дымкою туманной
Как очарованный стою,
Еще в заре благоуханной
Дыханье неба узнаю.
Отчалил от перрона поезд дальний,
колесами отчаянно стуча.
И кто-то взгляд бросал в окно прощальный,
Жалея, что уехал сгоряча.
А кто-то доставал неторопливо
Отваренную куру из кулей,
И взгляд бросал задумчиво-игривый
На мощный бюст попутчицы своей.
Он сел в вагон усталый и небритый,
Планировал в дороге почитать.
И даже рядом Кинг лежал открытый,
Но как-то он не смог его начать.
Она в купе подсела среди ночи,
Разговорились, не включая свет.
Он был побитый жизнью бывший летчик,
Она — училка очень средних лет.
Сначала говорили осторожно,
И подбирали тщательно слова.
И сразу же почувствовали кожей,
как между ними нежность пролегла.
И постепенно душу открывали,
Пока не распахнули до конца.
Во тьме купе глаза ее сияли,
И взгляд не отводил он от лица.
Они навстречу руки протянули,
И пальцы их сомкнулись в темноте…
Из ниоткуда бабочки взметнулись
И скрылись в безымянной высоте.
Настало утро, и они простились.
Она сошла. И он ей смотрит вслед…
В прекрасную девчушку превратилась
Училка очень даже средних лет.
И у него вдруг зажили все раны,
Что на себе он столько лет носил.
И он рванул стремительно к стоп-крану,
И поезд на ходу затормозил.
Отчалил с остановки поезд дальний,
И пассажиры им смотрели вслед,
Как шли они с улыбкою отчаянной —
тот летчик и училка средних лет.
