Геройских лет поклонник жадный
В тебе Миноса узнает:
Никто без нити Ариадны
В твое владенье не войдет.
Но это суд земного рода:
Он не зовет души моей.
О, как я рад, что ты у входа
Стоишь в блаженный Елисей!
Взглянув на ширь долины злачной,
Никто не ценит так, как ты,
Всей этой прелести прозрачной,
Всей этой легкой простоты.
Вот почему, смирясь душою,
Тебя о милости прошу
И неуверенной рукою
Венки Тибулла подношу
Элегия памяти Джейн,
моей студентки, убитой лошадью
Я помню ее кудряшки, похожие на усики винограда,
Ее быстрый взгляд и зубастенькую улыбку
И как она, вступив в разговор, окружалась легкими звуками
И с восторгом доказывала что-то свое,
Ласточка, милая, хвостик по ветру.
Когда она пела, трепетали ветки и веточки,
Тени ей подпевали и листья,
И шелест их переходил в поцелуи,
И пела в белесых аллеях земля, на которой выросла роза.
Грустя же, она опускалась в такие глубокие чистые бездны,
Что даже отец ее не нашел бы;
Терлась щекой о сено,
Плескалась в прозрачной речке.
Воробышек мой, тебя уже нет,
Мой папоротничек, ронявший колючую тень.
Влажные камни не могут меня утешить,
Как и мох, пораженный закатным блеском.
О если б я мог разбудить тебя,
Моя искалеченная радость,
Голубка, плескавшаяся в ручье.
Над свежей могилой я говорю о своей любви,
Не имея на это права,
Не отец, не любовник.
